Победа во имя мира - Страница 31

В орешнике у шнура залег Захаров. А товарищи отползли к кромке леса и замаскировались, чтобы в случае необходимости прикрыть отход Петра Ивановича автоматным огнем. И опять — безмолвное, томительное ожидание.

Загудели рельсы. Застучали колеса. Показался поезд. Вздрагивая, покачиваясь на стыках, он с большой скоростью приближался. Петр Иванович с точностью опытного артиллерийского наводчика определил выгодную дистанцию, выждал решающий момент и дернул шнур взрывателя.

Возвратившись на базу, Петр Иванович доложил командиру отряда:

— Задание выполнено. Воинский эшелон противника сброшен под откос. Движение поездов в заданном районе прервано.

Сафронов поблагодарил Захарова и его товарищей и предоставил им сутки отдыха. А через сутки — новое задание.

Семь разбитых, спущенных под откос вражеских эшелонов — боевой счет диверсионной службы П. И. Захарова в отряде народных мстителей…

В марте 1943 года партизанский отряд имени Кузьмы Минина соединился с действующими частями Советской Армии. П. И. Захарова назначили командиром орудия гаубичного артиллерийского полка.

И он опять не раз отличался в боевых операциях. При штурме Кенигсберга метким огнем уничтожил три фашистских танка и несколько штурмовых орудий, истребил сотни гитлеровских вояк, при взятии Пилау подбил еще двух «тигров». В Магнитогорск отважный воин возвратился полным кавалером ордена Славы. Вручена ему и медаль «Партизану Отечественной войны» 1-й степени имеет другие боевые награды.

2

Белоствольные березы да синие сосны — лес кругом, без конца и края. Крохотным обжитым островком затерялась в пучине лесного моря колхозная деревенька Старый Рукав.

Глухой, непогожей ночью из леса вышли трое. Осмотрелись по сторонам. Прислушались. И молча направились в деревеньку. Уверенно отыскали нужный двор и постучали в дверь дома.

— Кто там? — откликнулся хозяин.

— Открывай, Григорий Никитич. Побеседовать надо.

Голос говорившего показался Григорию Никитичу знакомым.

— Никак, Иван Семенович? — воскликнул он.

— Он самый…

Григорий Никитич Гусев, как и все жители округи, хорошо знал секретаря Ржевского горкома партии Ивана Семеновича Дежина.

— Откуда же вы, гости дорогие?

Не отвечая на вопрос, Иван Семенович вошел в дом, а его спутники остались во дворе: мало ли что может случиться в военную пору?

Фронтовая обстановка в то время была крайне напряженная. Используя численное превосходство в танках и авиации, фашистские захватчики теснили наши войска. Город Ржев оказался у них в тылу. Партийные, советские, комсомольские активисты города и района ушли в подполье, организовали отряды народных мстителей.

Отряд Ивана Семеновича обосновался в лесной глухомани за так называемой Опекаловской дачей. Выкопали и замаскировали землянки, проложили ходы сообщения, оборудовали долговременные огневые точки, разместили боевые заставы и посты наблюдения. Устанавливали связь с населением: нужны были явки, надежные люди.

Председатель колхоза Григорий Никитич Гусев был одним из таких надежных товарищей. Иван Семенович передал ему задание отряда — быть в деревне старостой, когда придут фашисты. Кровь бросилась Гусеву в лицо. Разволновался он, в ярость вошел:

— Я-а фашистским холуем? Иудой? На старости лет перед народом изменником представляться? Нет, в старосты не пойду!

Долго пришлось говорить с Григорием Никитичем. В конце концов Иван Семенович убедил его, что на посту старосты он будет не менее полезен, чем в отряде. Договорились о пароле, о явке.

А через несколько дней в Старый Рукав пришли фашисты. Односельчан согнали на сход. На крыльцо колхозной конторы вышел щеголеватый офицер. Его сопровождали дюжие автоматчики.

— Слушай меня, — заговорил он хриплым голосом. — Я есть переводчик дивизии «Адольф Гитлер». Красная Армия разбита. Москва обречена. Мы освобождаем вас от большевиков и Советов, даем новый порядок, много культуры, требуем абсолютной дисциплины. Необходимо назначить старосту.

Все молчали. Тогда Гусев, как условились с Иваном Семеновичем, степенно шагнул вперед. Тихим, словно бы севшим голосом, он начал говорить о том, что ежели новые власти дозволят, то старостой желал бы стать он, Григорий Никитич. Может быть, представители новой власти найдут и назначат другого, более подходящего, все равно он, Григорий Никитич, в знак своей полной лояльности приглашает господина переводчика и сопровождающих его господ автоматчиков посетить его хату и пообедать. Григорий Никитич подобострастно поклонился и, выпрямившись, так гаркнул «Хайль!», что переводчик и автоматчики невольно вздрогнули.

С тревогой и сожалением глядели односельчане на Григория Никитича: «Тронулся, видать, мужик». А когда убедились, что Гусев в здравом уме и твердой памяти предложил свои услуги оккупантам, все, как один, отвернулись от него.

Трудные дни настали для Григория Никитича. Туча тучей ходил он по дворам, выколачивал зерно, картофель, мясо. Хозяйки, не глядя на него, швыряли мешки:

— Чтоб вы подавились, чтоб вы сдохли, «освободители!»

Некоторые добавляли тихо:

— И тебе туда же дорога, собака старая!

От досады и обиды Гусев до крови кусал губы.

Вскоре вновь нагрянули фашисты. Зеленый от ярости переводчик размахивал кулаками:

— Свиньи! Саботажники! Где хлеб? Где мясо? Почему не выполняете приказ?

Все недоуменно смотрели на Григория Никитича: только вчера он объявил, что сам отвез на станцию Панино и сдал все-все собранные продукты.