Победа во имя мира - Страница 8

Еще немного спустя, младший лейтенант Ахлюстин доложил мне, что кто-то из младших командиров взял из мешка убитого фашиста его офицерский мундир.

Что это? Кто? Зачем? Разбираться было некогда — мы входили в Мосты. Шли спокойно, там должна быть наша разведка. Но с чердаков, из-за домов и заборов на нас обрушился огненный смерч. И танк, стоявший посреди улицы, развернув башню, ударил прямой наводкой, не давая подняться.

Со стороны к танку бросился немецкий офицер. Вскочил на броню, постучал по башне. Навстречу ему открылся люк и… вдруг в люк полетели гранаты.

Мы поднялись в атаку, фашисты побежали, кроме того офицера, который полз к нам, срывая френч и пилотку. Мы разглядели… старшего сержанта Апсатара Тактасинова!

Апсатар уцелел в тех боях, воевал в партизанском отряде имени Буденного. Был таким же смелым, находчивым.

Весной сорок третьего с комиссаром отряда Н. М. Альхимовичем Апсатар пошел на задание в окрестности Минска. Комиссара подпольный обком оставил там, а Тактасинов, нагрузив повозку оружием, снова надел фашистский мундир, рассчитывая таким образом проскочить к нашему отряду. В одной из деревенек завязался бой, и тяжело раненный Апсатар подорвал себя последней гранатой…

В первые дни войны возник наш отряд. В нас жило страстное желание бить врага. Но не было опыта партизанской войны. Поначалу-то и сил не было — все измотаны боями, изранены.

Решили распределить раненых по селам. Разбились на группы по шесть-восемь человек. Политрук И. Д. Дозмарев, Апсатар Тактасинов и я провели рекогносцировку, выбрали место для лагеря и базы, вырыли первые землянки. Потом направили Дозмарева в Станьково. Там уже был фашистский гарнизон тысяч в пять. Но и была наша подпольная группа. Ею политрук и должен был руководить.

Порешили, что жить он будет у Анны Александровны Казей. Мы ее знали. Предполагали только жить, но вскоре ее дом стал своеобразным штабом подпольщиков, а дети — двенадцатилетний Марат и четырнадцатилетняя Ада — связными нашего отряда. Марат-связной переправлял мне в лес донесения Дозмарева, оружие, боеприпасы, одежду. Марат-проводник почти каждую ночь водил нас взрывать мосты, уничтожать из засад вражеские машины, мотоциклистов, полицаев. Марат-разведчик разведал два погреба с взрывчаткой и гранатами и помог вынести двести гранат, полсотни килограммов тола, десятки запалов, бикфордов шнур…

Он был бесстрашным парнишкой, мой двенадцатилетний помощник, пионер Марат Казей. Он погиб в 1944 году.

И у Марата была последняя граната. Так с нею он и на памятнике в центре Минска. Привстал на колено, взмахнул над головой. Застывшее мгновение подвига, за который он стал Героем Советского Союза…

Такие люди были в нашем отряде, и много славных боевых дел на их счету. Ни днем ни ночью фашистские захватчики не знали покоя, партизанские пули и гранаты доставали их всюду. Земля горела под ногами захватчиков.

Особенно памятен мне бой на Золотой горке. Мы базировались в трех километрах от деревни Шумятичи Глусского района Бобруйской области. Густой ельник хорошо маскировал лагерь.

В начале июня 1942 года мы получили донесение связной: в Глуск прибыла немецкая воинская часть, которая должна сменить немецко-полицейские гарнизоны в деревнях Клетное, Борборово и Катка.

— Надо организовать фашистам торжественные проводы… на тот свет! — сказал начальник штаба Корбут.

— Да и новых встретить похоронным маршем! — согласился я. — А кто хорошо знает местность у тех населенных пунктов?

Корбут говорит:

— Лучше Якова Зиньковского, пожалуй, никто. Ведь он все свои 55 лет безвыездно прожил в Борборово. В отряд пришел с женой, сыном и дочерью.

Вызвали Зиньковского. Он помог нам разобраться на карте, описал местность вокруг сел. Вечером в штабной землянке собрались командиры рот и взводов: И. И. Захаринский, С. Ф. Шумовский, И. Г. Гаврон, Г. Г. Русин, М. С. Мартинович, Ф. П. Бондаренко, заместитель мой Ф. Н. Кипель, командир соседнего отряда Д. Н. Гуляев.

Мы с начальником штаба Корбутом подробно доложили план тщательно разработанной операции, согласовали взаимодействие двух отрядов. Осуществить задуманное решили 6 июня.

Накануне поздно вечером оба отряда расположились на опушке леса. Жаркий день уступал вечерней прохладе, над болотами поднимался густой туман. Где-то перекликались перепела. На траву ложилась холодная роса, предвещая ночную прохладу.

Мы с Гуляевым сверили часы, пожелали друг другу удачи, и каждый повел своих людей в отведенное для засады место.

Глубокой ночью Яков Зиньковский привел отряд к перелеску, за которым находилась Золотая горка. Когда рассвело, мы увидели шоссе, по обе стороны которого находились глубокие кюветы. Метрах в двухстах от горки через шоссе пролегал небольшой деревянный мост, под которым блестел ручей. Место для засады очень удачное.

Отряд Гуляева в составе 60 человек и наш, насчитывавший 120 бойцов, заняли места на склоне Золотой горки. Замаскировавшись в высокой траве и кустах дикой малины, расположились по обе стороны шоссе. Наблюдатели, забравшись на высокие сосны, зорко следили за долиной, идущей из Борборово на Клетное.

Напряжение нарастало с каждой минутой. Но вот наблюдатели сообщили:

— Со стороны Борборово движется большая колонна конных подвод. На каждой — по трое-четверо гитлеровцев. Возы накрыты брезентами и коврами.

— Ясно, с награбленным добром! — определил комиссар Б. Ф. Любанец.

Кто-то считал вслух подводы:

— …45, 46, 47, 48, 49…